Важно совсем не то, что пишут на заборах. Заборы и существуют для того, чтобы на них писали непристойности.(с) И.Порошин
Это надежная и могучая крепость со стенами, вырубленными в скале; стоит она над скалистой кручею, нет равных ей не только во владениях польских, но, кажется, и в чешских, и в Шведской стране, и в державе Голландской, и в горах немецких…
Эвлия Челеби, турецкий путешественник и географ. 1654 год.
Эвлия Челеби, турецкий путешественник и географ. 1654 год.
Леся Украинка назвала его «Цветок на камне».
Я встречал в литературе утверждение, что этот город был основан около двух тысяч лет назад. То ли римлянами, воинами императора Траяна, то ли даками, которых затем покорили римляне. Во всяком случае, географ ІІ столетия Клавдий Птолемей пишет про пять дакийских городов, расположенных по берегу Днестра именно в этих местах.
читать дальшеОдин из этих городов назывался Клепидава, — что-то вроде «крепости на скалах». Достаточно взглянуть на нынешний Каменец-Подольский, чтобы понять, насколько к нему подходит это название. Сверх того, защитники дако-римского происхождения города на рельефах, покрывающих знаменитую колонну Траяна в Риме, обнаружили изображение арочного моста, по их мнению, весьма похожего на Турецкий мост в Каменце.
Александр Карбовский, ученый секретарь Национального историко-архитектурного заповедника «Каменец», с подобными выводами не согласен. Это — его право...
Турецкий мост, возле которого мы с ним стоим и рассуждаем о происхождении города, впрямь необычайно интересен, — хотя бы тем, что он, вероятно, единственный на планете, поставлен не поперек, а… вдоль реки. Мелкий коричневый Смотрич, приток Днестра, делает петлю вокруг скального массива, на коем выстроен Старый город, и почти что сам встречается с собой; а полосочка суши между сближающимися извивами как раз и несет на себе массивный, тяжелый мост.
Первоначальная «античная» аркада заложена сплошным камнем, что делает мост похожим на высокую плотину. Кто это сделал — поляки, турки, россияне? Бог весть. Но вот деревянные конструкции поверху, безусловно, строили немцы-оккупанты в Великую Отечественную. Чтобы гонять по мосту танки…
Остров на суше...
Вообще, поразителен весь город, а не только старейший из его мостов. Геологи доселе спорят, откуда взялась эта формация, остров на суше.
То ли упорный Смотрич прогрыз себе петлеобразное русло в сплошных породах Волыно-Подольской возвышенности, то ли — есть и такая экзотическая гипотеза — еще в давнюю пору, когда земли нынешней Украины были покрыты водами океана, некое постоянное океаническое течение оставило причудливую борозду на дне…
Во всяком случае, сегодня это выглядит неповторимо, — не знаю, есть ли подобное место в мире. Захлестнутый рекою, центральный массив пенится садами; сквозь лоскутное одеяло крыш взмывают маковки церквей, башня старейшей в нашей стране каменной ратуши.
Вокруг, над обнаженными слоями обрывов к Смотричу, проступают сквозь зелень звенья седых крепостных стен. Окаймляющий каньон под мостами также полон садов и жилищ, там ползают машины, вьются дымки. А за Старым городом, уже совсем сказочно, на выступе-полуострове сереет многобашенный замок…
Но вернемся к происхождению города. Как у большинства давних человеческих поселений, оно украшено легендой. Дескать, однажды четверо братьев, племянников великого литовского князя Ольгерда, князей Кориатовичей, охотилось в этих, тогда еще диких, местах.
И увидели братья красавца-оленя; и, конечно же, устремились за ним, а рогач вывел их на то самое место, откуда распахивается поразительный вид на каньон и скалистую громаду за ним. «Здесь мы заложим наш город, неприступный для врагов!» — воскликнул старший из Кориатовичей… Сказано — сделано: князья возвели Каменец, где и стали править…
Белые скульптурные олени пасутся на склонах у реки, напоминая о предании (кстати, в разных формах знакомом многим народам).
Правда же о том, как возник Каменец, пока находится в области догадок. Карбовский, при своей молодости весьма эрудированный, уверен, что город (возможно, деревянную крепость) основали не литвины и не в четырнадцатом веке, когда жили Кориатовичи, а славяне-русы, лет на триста раньше. Впрочем, есть и сторонники римской гипотезы. Граница владений Рима пролегала недалеко…
То есть, люди поселились здесь невероятно давно, однако их ранние поселения никак нельзя назвать зачатком города. Жили, например, самые загадочные из древнейших обитателей Украины, представители трипольской культуры. За каньоном, напротив замка, возле Стола Согласия, мы с автором Стола, архитектором Анатолием Игнащенко*, нашли прямо в поле немало обломков трипольской керамики, в том числе замечательное «ушко» подвесного сосуда-оберега… Впрочем, разговор о Столе впереди, как и о главном феноменеКаменца.
Римляне — не римляне, но факт остается фактом: как пишут историки, район Каменца входил в «контактную зону между праславянским и античным мирами»… Это уже обозначало культурную подпитку, живой обмен населением, знаниями и ремеслами, торговую и духовную активность.
Предками первостроителей города были летописные славяне, уличи и тиверцы. Затем, как сказано, за дело взялись мастера Киевской Руси… но свой стройный облик Каменец обрел, вероятно, все же после монгольского нашествия, под литовской властью.
Перекресток европейских путей
Поднестровью, как и Поднепровью, «повезло»: здесь ордынское иго продолжалось чуть больше столетия, а не два с половиной века, как на востоке Руси.
Помянутый Ольгерд, дядя Кориатовичей, и стольный Киев отобрал у татар… Тринадцатый век в слоях речного острова отмечен угольями большого пожара, — их оставили воины Бату-хана; позднее начинается обширное строительство.
Место было знатное: перекресток европейских путей, рядом — накатанная с древности дорога «из варяг в греки», от Черного моря до Балтики. Город-форт, видимо, быстро миновав ранние этапы, стал хорошо защищенным торговым центром, в нем развились ремесленные цехи.
Ремесленники цеховым коштом возводили бастионы и башни. До сих пор каменные «старухи» над обрывом каньона, покрытые мхом веков, носят имена: Гончарская башня, Скорняжья…
Стоп, стоп! Вот здесь у читателя может возникнуть ощущение некоторой мертвечины. Каменец-Подольский, столь щедро взысканный историей и богатый памятниками, может предстать взору тех, кто не бывал в нем, этаким сплошным некрополем, где над безлюдными романтическими руинами перекликаются лишь вороны. Ничего подобного!
Над уютными улицами несется клич серых, с черными воротничками карпатских горлиц. В стотысячном Каменце, как положено, есть автомобильное движение (настолько скромное, что по городу запросто может пройти международное ралли); есть учреждения, магазины, старики на парковых скамейках и горластая молодежь, подчас заседающая в ночных клубах, — один, увы, называется «Нью-Йорк»…
Многие предприятия парализованы, — но ведь это не особенность Каменца… Население кормится, главным образом, со своих приусадебных участков; люди едут «челночить» в Западную Европу, доходя до Испании и Португалии. И это в городе, который, при надлежащих денежных вложениях, мог бы стать украинским Луксором**, туристской Меккой мирового масштаба!
Нужны новые дороги и гостиницы со всеми современными удобствами, мотели, экскурсионная индустрия. Стоят в запустении громадные старые здания, с великолепно сохранившейся кладкой стен: бери и начиняй «евроремонтом», ресторанами, бассейнами, номерами с видом на замок!..
Об этом, со страстью подлинного хозяина, говорил автору городской голова Каменца, молодой, энергичный, с внешностью киногероя Александр Мазурчак…
... А между тем, не так давно (в историческом смысле) в Каменце-Подольском стремились если не жить, то хоть побывать люди со всего света. Ехали сюда чехи, венгры, немцы, англичане, голландцы, шли таборами цыгане... Место дивное! Даже микроклимат здесь какой-то особый, — дожди, льющие на всем Подолье, часто обходят город стороной, овощи и фрукты созревают на пару недель раньше, чем в округе.
А вот теперь — о главном феномене города, о той его особенности, которая рождает у мыслящего человека весьма широкие обобщения.
…Напротив замка, над обрывом, на фоне зеленого поля лежит гигантский бетонный жернов, разделенный на секторы. Из центра его поднимается металлическая труба, прихотливо зазубренная вверху. Вокруг жернова — известняковые глыбины. Что это? Сломанная мельница истории, уставшая перемалывать народы и государства? Колесо чудовищной телеги Времени с куском треснувшей оси?
И то, и другое, и все, что подскажет вам воображение. Впрочем, излом трубы похож и на королевскую корону… Стол Согласия! На оси — имена семи народов, вместе творивших Каменец: литовцев, поляков, украинцев, россиян, армян, турков и евреев. Глыбами олицетворены общины, собравшиеся на речном острове. Но есть и камень, лежащий поодаль. Присоединяйтесь, иные нации…
А дальше — пашня, где можно без труда собрать осколки керамики всех времен, начиная с трипольской культуры... Вот такой символический знак дал городу, при поддержке мэра, Анатолий Игнащенко. (Поодаль, над рекой, стоит еще одна работа маэстро, — стальная кибитка, увитая розами и простреленная автоматными очередями, памятник цыганам, погибшим в Бабьем Яру.)
Со времен княжьего Киева...
… Возможно, также начиная со времен княжьего Киева, началось переселение на Русь армян.
Древний этот народ, прилежный и к чтению, и к каменному зодчеству, и к самой широкой торговле, теснимый могучими врагами, искал убежища у братьев, христиан восточного обряда. Собственно, армяне и развернули в Каменце строительство домов и храмов из известняка.
Начиная с тринадцатого века, стал складываться армянский квартал. Возникла национальная община, одна из трех крупнейших в городе; когда, при содействии литовских князей, Каменец получил Магдебургское право (высокую степень самоуправления), армяне избрали себе войта, создали собственный суд; духовным владыкой стал григорианский епископ.
По сей день в городе есть десятки армянских семей, весомо их участие в торговой жизни. В древней ратуше открыл очаровательное, в старинном духе, кафе Артур Гаспарян, заместитель главы армянской общины Хмельницкой области…
Первые века отмеченного хрониками существования Каменца ознаменованы тяжбой Литвы и Польши за столь удобный форпост на военных и купеческих путях. Уже старшие Кориатовичи, Юрий и Александр, ведя непростую политику отстаивания своей самостоятельности, заручились поддержкой Польши против литовского великого князя.
С помощью мужественных и предприимчивых братьев королевский Краков обрел сильные позиции на Подолье и в части Молдавии. Александр принял католическую веру. Обретала многолюдность и силу польская община, строила костелы, доселе украшающие Старый город…
Литва не пожелала терять жемчужину в своей короне. Три десятилетия длилась борьба за Каменец и за все Подолье между королем Ягайло и великим князем Витовтом, семь раз город переходил из рук в руки, — пока не одолела Речь Посполитая и не стал речной остров королевской крепостью…
Все это время жила на острове и в его окрестностях, пахала и ремесленничала, молилась в православных церквах община подлинных основателей города, русинов. Магдебургское право дало и им возможность избрать войта, творить свой суд. Земля, занятая русинами, порой сокращалась под натиском воинственных поляков, зажиточных армян, — но никогда город не взрывался внутренними распрями…
Вторая половина века семнадцатого пришла в грозовых тучах. Подолье стало театром войны между Польшей и султанской Турцией. Каменец разом обрел двойное значение: как твердыня католицизма и польского влияния на Востоке, как ключ к воротам Запада — для ислама и Высокой Порты…
Воевали за город жестоко. Полторы тысячи польских солдат и пятьсот горожан защищали замок от турецко-казацкой армии, в полсотни раз более многочисленной; стены пали, султан на коне торжественно въехал в покоренный Каменец. Здесь, на угловом бастионе, стяжал себе славу и принял смерть герой романов Сенкевича и исторических фильмов-боевиков Гофмана, «маленький, но опасный фехтовальщик», Юрий-Михал Володыевский, стольник перемышльский.
Мало кто вне Каменца знает, что был он даже и не поляком, а русином-подолянином, из рода православных Костюков…
18 мая, в День города
Двадцать семь лет спустя турецкие власти, научившись понимать, что международные соглашения подчас влиятельнее, чем пушки, без боя вернули Каменец Польше.
Минарет, пристроенный турками к превращенному в мечеть кафедральному католическому собору, был увенчан блестящей медной статуей Богоматери. Вмешалась, войдя в силу, Россия, управляемая молодым решительным Петром; ее голос звучал в Евразии все громче.
Петр проходил по этим крутым улочкам в 1711 году; говорят, однажды с него ветром сорвало шляпу возле ворот, пристроенных к Скорняжьей башне. С тех пор ворота именуются Ветряными…
Ветер истории нес подольскую крепость, истрепанный войнами старый корабль, в российскую гавань. Представитель нации, не упомянутой в надписях на Столе Согласия, голландец на польской службе, комендант города Ян де Витте, сам архитектор и великий организатор градостроительства, обустроил Старый город армейскими казармами, способными выдержать штурм, возвел несколько костелов.
Его сын Иозеф, также в свое время ставший комендантом, не обременил себя излишним польским патриотизмом. Всесильный временщик, князь Потемкин, принял его генералом на российскую службу.
По слухам, произошло это в немалой степени из-за особого интереса Потемкина к жене Иозефа Витте, прославленной на всю Европу красавице-гречанке Софии, впоследствии графине Потоцкой…
В году 1795, после раздела Польши, царским указом была создана Подольская губерния с центром в Каменце. Восстановилось равновесие между католиками и православными, несколько поколебленное перед тем польскими властями, жестко насаждавшими унию…
Равновесие и согласие — вот чему, в конце концов, учит историческое бытие Каменца. Мирное, на протяжении веков, сожительство, взаимопомощь вер и народов — вот главный феномен Каменца, столь важный в эпоху, когда религиозный фанатизм обрел электронные прицелы, а националисты рвутся к власти в самых благополучных европейских странах.
Даже и минарет, захватчиками ставленный, не снесли, но лишь применили, как постамент, для милосердной Девы… Одни культуры были принесены сюда на острие меча; носители иной духовности прибыли с торговыми караванами, — до того ли теперь, чтобы друг другу припоминать старые грехи и старую кровь?!
18 мая, в День города, летели над польской крепостью, над мостовыми, помнящими рейтаров и янычар, расписные воздушные шары; праздник детскими поющими голосами, разноцветьем национальных костюмов выплескивался на центральные улицы. Много трудностей впереди, но…
Сломана беспощадная телега Времени, ехавшая по телам. Мир на речном острове.
www.vokrugsveta.com
@темы: Интересности